Я провалялась на кровати где-то полчаса. Не было сил даже вставать, не то, что выходить из комнаты. Во мне боролись два желания: с одной стороны, не хотелось ворошить свои воспоминания и сокрушаться об ушедшей жизни, с другой стороны наоборот. Наконец, тупое стремление снова увидеть этот дом пересилило. Я вышла из комнаты, огляделась и едва не пожалела о своем решении.
На месте обломков я видела то, что было здесь раньше. Например, вон в той угловой нише стояла тумба с вазой, в которой постоянно был свежий букет живых цветов из сада. А на месте того овального пятна на стене висело зеркало в тяжелой раме. Кстати, обломки именно этой рамы валяются сейчас на полу.
Как же все-таки больно… Больно на месте полуразрушенных и запущенных коридоров и комнат видеть их прежний облик в своих воспоминаниях… Неуверенно спускаясь по лестнице, я словно наяву снова чувствовала, как по ногам струятся тяжелые складки шелкового платья… Видела улыбку Эйла и смеющуюся Дару… И это было больно. Даже сейчас, спустя больше сотни лет.
Поддавшись какому-то внезапному порыву, я подошла к уцелевшему зеркалу на первом этаже и приняла тот облик, в котором провела здесь последний день спокойной и счастливой жизни. Волосы моего родного вишневого цвета опустились до середины бедра, часть из них легла красивой короной с вкраплениями жемчужин и мелких сапфиров. Шелковое платье насыщенного синего цвета плотно облегало фигуру до линии бедер, дальше опускалось свободными складками, развеваясь при ходьбе. На груди и на спине были симметричные V- образные вырезы, обшитые серебром, рукава расширялись от запястий и опускались до колен.
Замерла, разглядывая себя в отражении. Надо же, будто и не было этих ста лет… Хотя нет, тогда у меня было другое выражение глаз.
- Тебе очень идет, - тихо заметил Гончий, бесшумно появившись на пороге комнаты. – Можно даже за эльфийку принять.
Я вздрогнула.
- Меня и принимали здесь за нее, - как можно равнодушнее отозвалась я, оборачиваясь к мужчине.
Взмах руки – и сорвавшийся с кончиков пальцев вихрь начал обратный отсчет времени, возвращая разрушенной зале ее первозданный вид, пастельные и светлые краски, роскошную отделку стен и потолка, в мгновение ока восстанавливая изящную и невесомую мебель, заставляя осколки собираться в целые стекла. На фоне светлой гостиной я была единственным ярким пятном.
Десмонд пристально смотрел мне в глаза.
- Тебе ведь хорошо знаком этот дом? – прищурился он. – И здесь случилось что-то такое, из-за чего ты не хотела идти сюда?
- Да, - не стала отпираться я. – Этот дом слишком много мне напоминает. Слишком много хороших вещей, которые навсегда остались здесь.
- Это как-то связано с той скульптурой, что стоит около озера в саду? – вздернул бровь мужчина.
- Ты ее видел? – без удивления усмехнулась, одернув рукав. – И как?
Я не дождалась ответа, выскочив из дома и ринувшись к заросшей аллее. Я должна была своими глазами снова увидеть эту скульптуру.
Она не изменилась. Скульптурная композиция по-прежнему была на том же самом месте и в первозданном виде: молодая девушка, стоящая рядом с высоким эльфом, оба улыбаются, глядя на невероятно красивую девочку, сидящую на руках у мужчины. Это была несколько странная традиция клана Эйлтила - ставить в садах скульптурные портреты семьи. Статуи были выполнены настолько детально и достоверно, что Десу, догнавшему меня на аллее, не пришлось долго отгадывать.
- Это ведь ты? – все же уточнил он. – А кто…
- Хочешь знать, почему я ненавижу Вильгельма особенно сильно? – перебила я его.
Десмонд молча кивнул.
- Те, кто считает, что я развязала войну с ним из-за личных счетов, правы. Но только единицы знают, какой именно счет я требую оплатить, - зло прищурила глаза, чувствуя, как в моей душе поднимает голову ненависть к Вилю.
- И счет связан с этим эльфом? – проявил сообразительность Гончий.
- Я встретила его чуть более полутора сотен лет назад. Мне тогда нужно было найти здесь артефакт для Вильгельма, Эйлтил был одним из стражей этой вещички. Пару месяцев он гонял меня по всем лесам и городам, а я водила его за нос.
На мгновение замолчала, вспоминая те события.
- А потом как-то само собой Эйл из моего преследователя превратился в моего любовника. Примерно месяц я провела с ним, после чего воспользовалась его доверием, стащила артефакт и исчезла. Но что-то со мной было не так… Я постоянно вспоминала про Эйла, порой меня мучила совесть за то, что я обманула его. Я продержалась чуть больше года, но потом все же вернулась в этот мир и разыскала эльфа. Как оказалось, вовремя, потому что еще пара недель, и он бы заключил брак с какой-то аристократкой. Ты не представляешь, как мне было страшно рассказывать ему всю правду о себе. А он не только выслушал, но и принял это, простил мне предательство. И сказал, что ему все равно, что у меня за прошлое… Первое время я просто проводила с ним все свободное от дел Вильгельма время, потом нам этого стало мало, не хотелось расставаться даже на минутку. Тогда у нас и случилась первая серьезная стычка с Вилем. Он не желал отпускать меня, я грозилась раскрыть всем его секреты, коих знала немало. В конце концов, мы пришли к компромиссу: я изредка выполняю поручения Вильгельма, если некого больше отправить, а он, в свою очередь, не мешает мне жить с Эйлтилом. С Эйлом мы придумали вполне правдоподобную историю о том, что я родом из небольшого и весьма замкнутого клана эльфов, я везде появлялась с откорректированной под эльфийку внешностью. Нам поверили, я стала законной супругой своего возлюбленного.